На дорогах Европы.
Посвящаю памяти отца
На дорогах Европы затерялся автобус со мной.
Словно пенный прибой, закипела сирень вдоль дороги.
Путешествовать вновь я отправилась этой весной
И оставила дома заботы свои и тревоги.
Вена, Прага, Берлин – трудно все те места сосчитать,
Где прекрасны творенья людей и чудесна природа!
А когда-то об этих местах я не смела мечтать:
Ведь тогда я была – дочь «врага трудового народа».
И когда моё детство текло в казахстанской глуши,
Где мой милый отец обречён был на вечную ссылку,
Может быть, у меня лишь на донышке самом души,
Как под пеплом огонь, разгорались мечтания пылко.
Мало радостей было в той Богом забытой дыре,
И о жизни другой я читала порой до рассвета,
Как идёт по Парижу красавец Люсьен Рюбампре,
А по Лондону ездят Форсайты в шикарных каретах;
По германским курортам девичьей походкой летят
Героини Тургенева – милые Ася и Джемма,
И волнует мелодия слов – Баден-Баден, Карлсбад,
И – надежда чуть теплится: вдруг переменится время?
И когда-нибудь мне доведётся взглянуть наяву
На Мадрид и Гренаду, на Кёльн, на Дунай в Будапеште!
Неужели же я до подобных времён доживу?
Доживу ль? Я боялась, боялась дать волю надежде …
Но потом времена изменились волшебно, ей-ей!
Хоть конечно, не сразу. Менялись они постепенно.
И тогда, то, что грезилось в юности нищей моей,
Я решила в действительность всё претворить непременно.
Прочертили маршруты Европу не раз и не два,
Адриатики волны ладони мои обмывали;
Барселона, Париж – для меня вы не просто слова –
Вы при встрече со мной мне свою красоту открывали.
Но, гуляя вдоль Сены, любуясь её красотой,
Сувенир покупая, ну, скажем, на улицах каннских,
Никогда не могу позабыть я о девочке той,
Чьё печальное детство осталось в степях казахстанских.
Эта горькая память пребудет со мной до конца,
Так и будет всегда до последнего, смертного часа.
И, как Тиль Уленшпигель всё помнил про пепел Клааса,
На дорогах Европы я всегда вспоминаю отца.
***
Италия
Италия!.. Уж третий раз с тобою
Встречаюсь я. Волнуется душа.
Как щедро я обласкана судьбою!
Стою, молюсь, почти что не дыша.
Стою, любуюсь и, как накануне,
От счастья у меня кружится голова:
La Serenissima!* В сиреневой лагуне
Венеция свои купает острова.
Сан-Марко, сумрак… Золотая смальта
Божественно сияет на стене…
И безупречный силуэт моста Риальто
Позволила судьба опять увидеть мне.
* Светлейшая (итал.) – так венецианцы называют свой город.
***
Благовещенский мост.
Минуло время обновленья,
И вновь поднялся в полный рост,
Как яркий символ возрожденья,
Здесь мой одноамилец-мост.
И невские несутся воды,
Мост гладью тёмной отразив…
Мои студенческие годы
Промчались от него вблизи.
И в памяти моей остался
Тот мост, осталась и весна.
Мост по-другому назывался –
Другие были времена.
Наш факультет был на Галерной
(На бывшей Крвсной). Несприста
Мне юностью, любовью первой
Все эти памятны места.
Но стали времена иными.
Мост продолжал житьё-бытьё,
Сменил неправедное имя
Он на исконное своё.
Вот он, как будто окрылённый!
И я провозглашаю тост:
«Красуйся, гордый, обновлённый,
Ты, мой однофамилец-мост!»